Несколько дней после канализации я отдыхал попутно выполняя обычные дела жандармов. Защита граждан от бандитов, помощь в очистке нечисти и патрулирование улиц и прочие безусловно полезные для города вещи мне не доверяли, зато я отлично научился чистить оружие и форму, а попутно полностью убрал склад и рассортировал бутылки с алкоголем по сейфу. Я полезный. Я знаю.
   В один из таких дней к нам пришёл невысокий, относительно моих 190 роста, человек в шляпе и с явным намерением наорать на кого ни будь. Единственный человек который находился в участке в тот момент был я. Полируя уже четвертый раз за день свою дубинку от нефиг делать я вдруг услышал крик с первого этажа. Кто-то очень настойчиво стучался в дверь и настаивал открыть ему. Делать было нечего и я медленно убрал дубинку обратно и медленно попёрся открывать. Стук в дверь стал только настойчивее и мне пришлось ускорится. Открыв дверь в здание буквально ворвался человек в богатеньком одеянии и с пистолетом за спиной. 
- Что вы тут делаете? - сказал человек и встав в позу осмотрел участок.
   Тут я немного опешил. Я тут вроде как работаю. 
- Я, ну это, вроде тут... - договорить мне не дали и перебили.
- Что ты тут? Что ты тут делаешь я тебя спрашиваю. Отвечай чётко и ясно. Как солдат, а не как размазня.
- Есть, разрешите...
- Кто тебе разрешал говорить? Я уж точно тебе не разрешал говорить так что молчать. 
   Он резко повернулся к столу и сел и табурет возле него. При этом он показательно поставил ноги на стол будто говоря мне: "Я тут власть, и сегодня у меня был ОЧЕНЬ плохой день поэтому я оторвусь на тебе по полной." Он положил перед собой бумажку, такую же как и та что мне выдал канцеляр когда оформлял мои документы. Откуда то из под плаща он достал запечатанную чернильницу и приспособления для письма. Всё это он разложил по столу и громким басом всё ещё непонимающему мне сказал:
- Сел. Написал отчёт. Сдал. Понял?
   И тут я понял вторую самую главную истину в своей жизни. Я вспомнил своё прошлое и то как мы с названными братьями гуляли по улицам. Как мы работали и убирали трупы. Как мы один раз нашли старую почти пустую чернильницу и не придумали ничего умнее чем нарисовать писюн на ближайшей стене. Это был единственный раз когда я видел чернила и что то писал. Я поднял глаза на человека и там увидел полное понимание ситуации. Он понял что я не умею писать. Он понял и ждал пока я сам скажу об этом, наслаждаясь моментом своего превосходства. Я понимал что если я скажу об этом то он меня унизит, опустит и дай Создатель потом отпустит. Я стоял и смотрел на него и уже видел как его лицо расплывается в блаженной улыбке, он нашел себе жертву над которой можно поиздеваться и он поиздевается. Я бы готов сдаться, но в жандармерию вошёл полковник. Он вместе с Хвалем и Йозефом остановились в дверях смотря на комичную картину. На любимом стуле Полковника сидит какой-то чёрт с оружием положив ноги на стол, а рядом стоит съёжившийся и сгорбившийся жандарм готовый заплакать. 
   Незнакомец резко сунул руку в карман своего плаща, казалось что он сейчас достанет что-то. Но Полковник же был чуть быстрее и резким волевым пиздюлём повалил человека наземь вместе со стулом, инстинкты прожжённого вояки сработали как никогда хорошо, Хваль вместе с Йозефом резко подбежали к лежащему на земле незнакомцу и заломили. Я не успел даже и пикнуть. Незнакомца быстро разоружили и связали. Он, очухавшись, завопил голосом порося что сейчас заколют:
- СТОЯТЬ! Я государственный обвинитель, что вы делаете? - кричал человек в плаще - достаньте из моего кармана документы, придурки на. 
   Хваль резко перевернул незнакомца и начал обыск карманов. В некоторых карманах было пусто из одного же он достал немного мелочи, в одном из карманов находилась красиво оформленная бумага достав которую незнакомец вдруг заулыбался. "Вот она" - сказал он и посмотрел на стоящего Хваля что читал её. Тот же не показывал с абсолютно пофигистичным лицом посмотрел на незнакомца. Ещё раз посмотрел на документ и передал его Полковнику. Он же в свою очередь начал зачитывать: "Так так, что тут у нас? Документ на владения собственности выданный тогда и тогда тем и тем". Пока Полковник читал документ улыбка с лица незнакомца постепенно сползала. Йозеф поднял его с пола и повёл в клетку.
- Стойте, - крикнул незнакомец - я правда государственные обвинитель, сходите к канцелярии и спросите.
- Конечно сходим - сказал Йозеф ведя человека в карцер, одновременно говоря ко мне - Ты же дубинкой своей не пользуешься пока? Отдай её мне пожалуйста, а то прошлая была утрачена в бою.
   И на лице старого садиста появилась сияющая улыбка, которая появляется только у человека считающего свою честь и совесть кристально чистыми. Будь этот человек в плаще не так зол со мной я бы и отказал, но я зря что ли дубинку полировал в казарме? Передав Йозефу дубину я посмотрел на Полковника, тот что-то записывал в подготовленный незнакомцем набор бумаг сделанных явно из использованного туалетного папируса. Рядом с ними уже лежали конфискованные у незнакомца вещи. Мелочь, найденную при обыске, на столе я не нашёл, но зато увидел Хваля что довольный подкидывал монетку. Полковник, не открываясь от написания документа, скомандовал: 
- Хваль, сейчас берёшь Мэгалоса и идёте на патруль. Йозеф, оставь заключённого в камере и иди канцелярию  и передай им этот документ, пусть опознают кем и когда был выдан. И по дороге зайди в "Пиво и кости" и забери у трактирщика посылку. Всем разойтись. - не отвлекаясь от документа скомандовал Полковник.
   Это был мой первый настоящий патруль. Я, уже отошедший от случая с незнакомцем, шёл поднял голову вверх аки пеликан. Пусть на душе и осталось пятно обиды и грусти, но я шёл по городу гордо и величаво. Идущий рядом Хваль шёл спокойно, мерно осматривая округу как сторожевой на башне цепляясь за каждую подозрительную точку. Выглядели мы наверное уж очень странно. Опытный военный с строгим и цепким взглядом и рядом идущий малец который, казалось, только получил форму и хвастается всем окружающим своим положением.
   Пройдя парочку улиц мы остановились у странной старой двери. Хваль достал из под плаща маску от пыли и надел на себя шагнул в открывшуюся перед ним дверь, которая была на удивление открыта. Я не замечая данного поступка вошёл за ним будучи полностью в своих мыслях  и мечтах. Осенило меня куда мы пришли только когда я зашёл в какое то подземелье. Света вокруг нас уже не было, а Хваль с удивлённым лицом смотрел на меня и что-то говорил себе под нос. "Святой дебил, бл*ть" - сказал он. И я резко начал задыхаться, попытавшись сделать вдох Хваль резко ударил меня в район груди и у меня из лёгких вышел весь воздух, так же резко он достал из под одежды вторую маску и буквально натянул на мой рот: "Дыши еб*лай". И я вдохнул полной грудью. И у меня это получилось. Я жадно выхватывал воздух одновременно борясь с болью от удара. Отдышавшись и утихомирив боль я понял в какой ситуации мы находимся. В тёмном-тёмном подземелье один настоящий крепкий мужик в форме лежит на другом распластавшемся по полу уже не настолько мужественном мужике в форме. И смотрит своими глазами так заботливо и странно. 
- Дыши, с*ка, ты меня вообще слушал? Я ж тебе сказал что тут трупная вонь и воздух отравленный миазмами города. Ты меня каким местом слушал, а? - злостно сказал Хваль, но потом добавил - главное не умри, ты мне ещё нужен!
   Это звучало как забота о близком друге. Я же опешивший от всего  происходящего даже слова сказать не мог и спросить что происходит не додумался. Идя дальше я держал фонарь, а Хваль вместе с уж очень большим самодельным мечом шёл по подземелью время от времени останавливая меня и обшаривая все углы и встреченные нам вазы и шкафы. Несколько раз нам встречались дорогие предметы украшений, мешочки с золотом и даже одна серебряная тарелка. Только сейчас я понял что стены подземелья и все поверхности были покрыты вековым слоем пыли, а время от времени встречались черепа. Их было много, очень много, тут были как людские, белые, черепа так и чёрные черепа монстров. Идя дальше мы встретили несколько заражённых и труп крысы что они доедали. Чуть дальше по коридору была другая картина - группа крыс доедала одного из заражённых. Последний коридор в который мы зашли был вообще невероятно странным местом: крысы на парочку с зараженными доедали уже труп обычного человека. Причем заражённые отталкивали крыс, а те кусали их за пальцы понемногу отрывая часть от и так иссохшей кожи  продолжая грызть труп. Отбив останки бедолаги нам предстала картина - большая часть костей были полностью обглоданы, нет, я не так выразился. Кости были полностью БЕЛЫМИ без не осталось ни мышц, ни кожи, ни мяса на них. От такого зрелища мне захотелось пойти и проблеваться что я и сделал, поставив перед этим фонарь на пол. Всё что сегодня утром я съел выходило из меня как из фонтана. Отойдя немного от увиденного я обернулся, там стоял Хваль, а в руках у него был мой фонарь и кое что ещё. Кости, огромное количество костей в руках у него. Я бы ещё раз блеванул, но уже было нечем. Хваль молча протянул мне фонарь и пошёл на выход. Я немного офигевший от увиденного взял фонарь и пошатываясь пошёл за ним по инстинктам обернувшись и увидев как только что извергнутый завтра уже с жадностью доедали местные крысы. Я отвернулся и посмотрел на идущего впереди. Прямо сейчас я заметил что в карманах у Хваля были самые разные вещи: деревянные рукояти, оружейные части, мешочки с деньгами, а в напоясной сумке виднелся бортик серебряной тарелки. Руки полные костей только дополняли картину. 
   До выхода мы добрались быстро. Сопротивления не встретили. Выйдя на улицы я снял маску, затушил фонарь и оперся на стену. Мне было плохо как физически, так и морально. От пережитого стресса я чуть не потерял сознание. Из летаргического бодуна меня вывел Хваль, он протянул мне мешочек с деньгами в котором были как минимум несколько серебряников и улыбнувшись сказал мне: "Давай, ты молодец, ты хорошо постарался. Спасибо тебе. Вот твоя награда, ты только Полковнику или Йозефу не расказывай об этом. Хорошо?". Я не ответил, я был полностью выжат, но мешочек взял. В участок мы вернулись под вечер. Картина заставшая меня хоть и удивила, но после пережитого была лишь мигом что я завтра бы и не вспомнил - в клетке связанный и поющий колыбельную сидит Йозеф. На столе закинув ноги сидит тот незнакомец и отчитывает Полковника, тот же с взглядом полного пох*изма смотрит на мелкого гос. обвинителя который орёт на него за какие-то проступки. Меня никто из них даже не заметил. Пройдя мимо них я поднялся по лестнице и зашёл в жилую комнату. Сев за стол я начал рисовать карту что бы отвлечься от странных мыслей. Я закончил к полуночи, от былых мыслей не осталось и следа, их заменили мысли о работе. В момент когда я убрал руки от бумаги в комнату зашёл Хваль и лёг спать. Было похоже что он полностьюсобой доволен и не испытывает проблем вообще ни в чём. Я последовал его примеру оставив карту созданную карту на столе...
((Карта является метой, владеют ей только жандармы))