Начало конца

[Даниил Ли 27]

Страх перед эшафотом станет теперь надежной опорой и защитой моим благим намерениям-Роберт Льюис Стивенсон "Странная история доктора Джекила и мистера Хайда"
Часть 1
«И вновь я берусь за перо, обмакиваю его в чернила, выписывая прозу, - писал Люмьер. – Я понятия не имею, зачем это делаю. Прочтёт ли это кто-либо когда-либо? Не знаю. Но меня уже какое-то время мучает разрыв. Разрыв самого себя на две крайности. Всё началось с того, как я попал на кресло регента одного крупного селения. С одной стороны, я был счастлив подменить товарища на время. Я не побоялся ответственности… однако мне в руки попала власть. Как много в этом слове. И я стал сам не свой. Я начал мстить тем, кто мне докучал. Я уже умудрился вздёрнуть двух купцов и запытать до смерти другого барда, укравшего мои строки. Я мог обойтись и рапирой, но тогда пришлось бы взять на себя последствия преступления. Не-е-ет, это было бы слишком просто для них. Того барда я ещё слабо помучал. Прежде чем отрубать ему руки – нужно были вырвать ногти раскалёнными клещами. Я рано приступил к обезглавливанию, как я вообще мог ограничить себя в таком удовольствии!..»
Далее следовали неразборчивые каракули, оканчивающиеся жирной кляксой от чернил. Менестрель схватился за волосы в тот момент, сильно потянув их, небрежно трепя. Его глаза раскраснели, налившись кровью и были готовы вылезти из орбит. Письмена этого передать не смогли. Просидев в таком состоянии пару минут, он трясущейся рукой продолжил писать. Чувствовал он себя прескверно.
«Живое воплощение моего безумства уже проникает в письмо, это уже слишком! Готов поклясться, что я здоров, но чёрт, почему же…»
После этих слов он снова оставил на бумаге огромную чернильную кляксу, замерев то ли в недоумении, то ли в бессилии. Он поднялся с резного стула и прошёлся по комнате. Поглядев со стороны на письменный стол и бумагу, он отказался от идеи продолжать писать сегодня. И лёг спать на перину.
Быстро провалившись во мрак сна трубадур ощутил себя вполне сознательным. Однако находился он не в своих покоях, а в совершенно неизвестном месте. Оно походило на абстрактную проекцию всех значимых для него мест. Мастерская Горация, старый обветшалый терем, резиденция Монбазона, гильдия бардов… создавалось такое ощущение, будто все эти места перемешались между собой, образуя единую структуру, одну огромную залу. Пройдя вперёд по коридору, устланному ковром – он увидел небольшое возвышение, на котором стоял трон с высокой спинкой. На нём восседала тёмная фигура стройного телосложения с музыкальным инструментом и руках. Расположилась она очень вальяжно, сидя боком, задрав одну ногу на подлокотник. Когда Люмьер подобрался уже достаточно близко – заиграла музыка. Безусловно, это была эта тёмная фигура, скрывающаяся во мраке залы, разрываемом лишь лунным светом, пробивающимся через витражи. После нескольких щипков струн послышался мрачный голос:
-Добро пожаловать, Люма!
-Люма? – недоумевающе раздалось от трубадура, остановившегося метрах в пяти от трона. – Откуда ты?.. Так называла меня моя мать! Об этом могу знать только она и…
-И я, - оборвала тёмная фигура из тени.
Люмьер обомлел. Тьма ночи скрывала всё что показывало его лицо артиста.
-Я попросил бы изъясниться, что здесь происходит!
-Что здесь происходит? – произнесла с насмешкой фигура. – Телесная оболочка, в которой мы с тобой уживаемся сейчас без сознания. Должно быть, ты хочешь поговорить, верно?

Изменено 31 июля, 2020 пользователем Даниил Ли